На интервью с известным парапсихологом Тофиком Дадашевым я едва не опоздала

Проспала! Но признаться в промашке было неловко, и, я что-то сказала о делах.

Дадашев внимательно посмотрел мне в глаза, и стало ясно, что этому человеку лучше не врать…

— Тофик Гасанович, террориста, пытавшегося угнать самолет из Баку, вы также «просвечивали»? Почему были уверены, что у него нет взрывного устройства?

— Об этом случае писали в отечественной и в зарубежной прессе, но есть детали, которые до сих пор не известны никому.

— Итак, 31 марта 1989 года…

— Так получилось, что в тот момент я оказался в Баку: приехал навестить родителей. Мне позвонил чекист Александр Курьянов и коротко рассказал об инциденте в аэропорту. Последовал вопрос: смогу ли я, используя психологическое воздействие, убедить террориста не взрывать самолет, как он грозился, а подождать до утра. В Баку не было требуемой суммы — ждали прибытия денег из Москвы. Под угрозой оказались жизни десятков людей, поэтому я согласился. В аэропорту уже находились председатель КГБ Азербайджана Гореловский и прибывший из Москвы командир спецотряда «Альфа» Корпухин. Объяснили обстановку: бандит, вооружен, аппаратурой проверено — в салоне что-то тикает и что у него есть сообщники, с которыми он переговаривается…

Я подъехал на машине, которую вел Курьянов, к самолету. Террорист согласился выслушать меня, но с одним условием; чтобы я остановился не ближе 50 метров. Я представился сотрудником Министерства иностранных дел и попросил подождать до утра, пока привезут деньги.

Он нехотя согласился. На этом миссия была вроде бы закончена, но, вернувшись в здание аэропорта, я сказал:»Блефует, нет у него ни бомбы, ни сообщников. Его надо брать«. Я понимал всю ответственность ситуации. Гореловский, Баранников и Корпухин поначалу отнеслись к моим словам с недоверием: как же так, прибор зафиксировал часовой механизм… Колебания были понятны: бакинский инцидент случился вскоре после захвата самолета семьей Овечкиных, тогда были жертвы, и многие полетели со своих постов. Никто не хотел рисковать. Я сказал Корпухину: «Сейчас подойдите к самолету и скажите террористу такие-то слова. Он вас подпустит к себе. Потом он закурит, и в этот момент вы его возьмете». Я, когда вижу человека, просто понимаю, что и как надо говорить. А Корпухин наверняка и сейчас помнит. В одиннадцать часов террорист угрожал взорвать самолет, если ему не выдадут деньги, а в 11.05 его ввели под руки в аэропорт. И Герой Советского Союза генерал Корпухин, который брал дворец Амина в Афганистане, обратился ко мне: «Докладываю: я дословно передал ему все, что вы мне сказали, он подпустил меня к себе, попросил сигарету, и в тот момент, когда он прикуривал, мы его взяли». У террориста не было сигарет, этого я не знал, но был уверен, что он должен закурить. А «взрывным устройством» оказался будильник.

— Это единственный случай сотрудничества с КГБ?

— КГБ СССР не раз привлекал меня к «экспериментам» по выявлению иностранных разведчиков. Как-то меня попросили определить; является ли человек, стоящий в толпе людей в холле гостиницы, английским шпионом. Не успели, однако, указать на этого человека, как я сам показал на него. В другой раз я попросил проехать мимо гостиницы «Москва», мне достаточно было только взглянуть на человека.
Я соглашался участвовать в экспериментах только из-за их государственной важности. Я был и остаюсь патриотом бывшего СССР. Но мое условие было таково: «работать» буду только с иностранцами, ни в коей мере не ущемляя интересы советских людей. Этого правила я придерживался всегда. А в конце восьмидесятых я и вовсе решил отойти от участия в экспериментах спецслужб, так как не хотел зацикливаться на шпионах, мне близка «мирная» деятельность.

— Значит, ваш розыскной азарт поостыл?

— Ну почему же. Я готов через «Комсомольскую правду» вызнать на «дуэль» контрразведчиков спецслужб России, США и Израиля. Я предлагаю организовать эксперимент. Каждая группа выезжает на задание по определению условного резидента. И обязательно должен быть какой-нибудь денежный приз, а также наличие независимых экспертов, которые оценили бы итоги соревнования. Я уверен, что одержу победу.

— Почему же вы тогда не примкнули к группе по расследованию убийства Владислава Листьева?

— Потому что не выполнили моих условий. Я запросил высокий гонорар — несколько миллионов долларов. Я же рискую, мне надо было бы нанять телохранителей. Вторым условием было обязательное присутствие экспертов из ФБР или «Моссада». Мне хватило бы посмотреть на людей, с которыми общался Листьев, и я бы указал на заказчика убийства. Я уверен, что Листьева убили ревность и зависть.

— Странно, что вы не работали в органах. Сколько безнадежных дел было бы раскрыто…

— Я никогда уголовными делами не занимался. Изменил правилу лишь однажды: банкир из Москвы попросил помочь. Из трех миллионов долларов, которые ему задолжали, благодаря моим советам, что-то около половины удалось вернуть. А должник сбежал за границу.

— Извините за некорректный вопрос: на что же вы живете?

— За счет консультаций, которые даю богатым людям за границей. Меня вот приглашали в Дубаи. Одна знатная дама захотела со мной посоветоваться, много слышала обо мне. Я назвал сумму в 15 тысяч долларов… Я этой даме во время нашей встречи сказал такие вещи, которые не знали про нее ни близкие, ни она сама, помог решить проблемы со здоровьем. Большая работа бывает нечасто, но она все равно меня находит.

— Правда ли, вы предсказали Эльчибею, что он станет президентом Азербайджана?

— Указал и срок. Я познакомился с ним, когда он был научным сотрудником-востоковедом. Я сказал ему, что он станет главой Азербайджана, но на очень короткий срок. Если помните, Эльчибей продержался у власти всего один год.

Крупнейший специалист в области психоэнергетики и криминалистики, автор знаменитого «детектора лжи» американец Клив Бакстер назвал Тофика Дадашева «сильнейшим медиумом мира». Психологический портрет Моны Лизы, составленный Тофиком Дадашевым, хранится в парижском Лувре, а копия — в московском Музее изобразительных искусств.

Светлана Турьялай, Баку